Сообщество WatchDog.MD выступило с комментарием относительно создания так называемого «Национального центра информационной защиты и борьбы с пропагандой — PATRIOT», отметив, что он призван синтезировать все предложения в рамках общественно-политической инициативы, направленной на создание государственного агентства типа StratCom по примеру демократических государств. Инициатива приобрела форму проекта постановления правительства «Об организации и функционировании государственного учреждения «Центр стратегической коммуникации». Тем не менее, согласно заявлению организации, впоследствии были внесены изменения, в результате которых Центру была отведена неестественная роль непосредственной коммуникации с широкой общественностью, что противоречит первоначальной концепции содействия государственным структурам и другим релевантным акторам, сообщает ТРИБУНА.

«В целом философия проекта — предотвращение дезинформации и повышение доверия к государственным институтам путем обеспечения наилучших и проактивных практик в области прозрачности, попросту пропала из самой идеи законодательной инициативы. Закон содержит и другие некорректные формулировки», — говорится в заявлении.

WatchDog.MD обратился к администрации президента с призывом вернуться к первоначальному тексту, отказаться от неприемлемой в демократическом обществе терминологии, вызывающей неуместные ассоциации в отношении новообразованного института.

Валерий Паша, эксперт Сообщества, в своем посте в Facebook также выступил с комментарием:

«На протяжении почти года, с множеством людей, я работал над идеей создания центра стратегических коммуникаций, который бы помогал учреждениям понимать и бороться с дезинформацией…  Но в итоге к марту мы обнаружили, что процесс «переходит в президентуру» и необходима определенная доработка. Там, я узнал, что госпожа президент «поручает» Андрею Спыну «помогать нам». Помимо того, что мне показалось совершенно нелепым, что человек, потерявший свой пост из-за деструктивной коммуникации с обществом, должен отвечать за что-то, связанное с коммуникацией, я промолчал. Действительно, мне не хотелось разжигать аберрацию, что у меня против него есть что-то личное. Роль, которую ему отводили, заключалась в том, чтобы «все быстрее проходило через институты». Не то чтобы в учреждениях были против, но для быстрого продвижения процесса требовался авторитет и политическое влияние генерального секретаря администрации. Ускоренное продвижение состояло из нескольких бесполезных заседаний, процедур и этапов, на которые мы потеряли еще месяц или около того.

Когда мы наконец получили готовый законопроект, он пролежал около месяца нетронутым. Затем они поняли, что нужно что-то представить на  брифинге в понедельник, и буквально в выходные внесли изменения в закон. А в понедельник утром они даже присвоили ему глупое название, дискредитирующее саму идею и год работы. Вот так «дело пошло быстрее» — 2 месяца потрачены впустую на бессмысленные объяснения людям, которые понятия не имеют о данной сфере, что нельзя просто так взять и написать пост в Facebook или ожидать, что что-то произойдет. И в итоге такой документ».